Четверг, 28.03.2024, 13:02
Профессиональный форум для коллекционеров -
фарфора , стекла и др.(Определение подделок!)
Главная

Регистрация

Вход
Приветствую Вас Возможно коллекционер | RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Lars, NatVit  
Для коллекционеров настоящего Советского фарфора и стекла! » ПЕРСОНАЛИИ (Советский фарфор, керамика, фаянс ит.д.) » СКУЛЬПТОРЫ » Чарушин Евгений Иванович (Писатель, художник, скульптор)
Чарушин Евгений Иванович
AleksiДата: Суббота, 07.06.2008, 20:50 | Сообщение # 1
Любитель старины
Группа: Проверенные
Сообщений: 45
Статус: Offline
Чарушин Евгений Иванович [28.10.1901 Вятка - 1965 Ленинград], художник-график, иллюстратор, детский писатель, скульптор – анималист. В доме его отца, губернского архитектора, собирались музыканты, художники. Здесь музицировали, много говорили о театре и живописи. Именно здесь зародилась любовь Чарушина к искусству. С детства его интересовали животные. В доме постоянно жили цыплята, поросята, куры, кролики, голуби и индюшата, с которыми всегда много было хлопот. Чарушин очень рано начал лепить и рисовать. «Я вырос с карандашом и кистью в руках», - вспоминает он о своем детстве.
Развитию художественных интересов Чарушина помогло коммерческое училище, которое он начал посещать в возрасте четырех лет. В это учебное заведение принимали детей в возрасте 4 -5 лет, в так называемый азбучный класс. В училище было хорошо поставлено преподавание рисования, лепки и ручного труда. Ученики лепили преимущественно животных и предметы домашнего быта, часто ходили на экскурсии, наблюдали живую природу, на уроках ручного труда резали из дерева барельефы, растительные орнаменты. Позднее участие в театральном кружке, оформление ученических спектаклей определили любовь Чарушина к театру.
Большое влияние на развитие личности Чарушина в детстве оказали вятские художники А.И.Столбов, преподаватель коммерческого училища, М.А.Демидов, преподаватель Вятских художественно-промышленных мастерских Наркомпроса и Н.Н.Хохряков, пейзажист, любимый ученик Шишкина, дружил с братьями Васнецовыми, с Рыловым, знал Крамского, Куинджи, Репина. Знакомство Чарушина с ними принесло Евгению Ивановичу большую пользу.
Чарушин рано пробует свои силы в литературе. «Когда мне было лет пятнадцать, - пишет он о себе, - мои приятели организовали «сопохуд» (союз поэтов и художников); ребятам было по 12-14 лет. Я писал стихи, очень слабенькие, с величайшим трудом, все о тех же животных и о лесе, но эта работа над словом впоследствии пригодилась мне».
С 1911 по 1919 год Чарушин учился в гимназии, потом около года работал в театре при штабе III Армии Восточного фронта, а по расформировании армии - около двух лет в декорационной мастерской в Вятке, участвуя в оформлении театральных спектаклей.
В 1922 году Чарушин приехал в Петроград и поступил в Высшие государственные свободные художественные мастерские. «В то время, - вспоминает Чарушин, - большинство профессоров, отстаивая свой метод преподавания и работы в живописи, отрицали методы соседей-преподавателей... Одни преподаватели фиксировали только различные влияния (цвета, света) на предмет и не видели самого предмета, другие - делили мир на три цвета, третьи - представляли себе всю вселенную в радужных бестелесных красках». Эти преподаватели не могли дать молодому художнику систематических и разносторонних профессиональных навыков, хотя, безусловно, помогли развитию его дарования. Благотворно действовали на него царившая в институте атмосфера ломки устаревших представлений, поиски путей нового, социалистического искусства.
Наконец, самостоятельная работа Чарушина - настойчивая и систематическая - во многом восполняла несовершенство его обучения. Он очень много рисовал с натуры, уделяя особое внимание изображению мира животных, - теме, которая была ему близка с самого раннего детства. Возвращаясь на каникулы в родной город, он работал в театре, что значительно обогащало его как художника.
Обучаясь на живописном факультете, он уделял много времени занятиям в графической мастерской: изучал гравюру, литографию, знакомился с печатными процессами. Уже тогда в нем укрепилось желание работать в книжкой графике. Значительную роль в определении творческих интересов Чарушина сыграло его общение с работниками детской книги.
Еще, будучи студентом института, он познакомился с писателем В. Бианки, который приглашал студентов, на встречи с литераторами. Здесь собирались детские писатели, педагоги, дошкольные работники. С чтением своих произведений выступали С.Маршак, В.Бианки, Е.Шварц, Б.Житков. Студенты института Ю.Васнецов, В.Курдов, Н.Костров, Е.Чарушин, Л.Юдин и многие другие с интересом посещали эти собрания, слушали новые, еще не опубликованные произведения молодых авторов.

Добавлено (07.06.2008, 20:49)
---------------------------------------------
В 1926 году Чарушин окончил ВХУТЕИН. Он принес в детский отдел Ленгосиздата много рисунков и набросков, показал их художественному редактору В.Лебедеву. Эти работы понравились, особенно рисунки животных.
В 1934 году Чарушин начал сотрудничать с Государственным фарфоровым заводом. В художественную лабораторию Ленинградского фарфорового завода им М.В. Ломоносова он пришел в сопровождении Н.Суетина и Н.Лапшина. Он всегда легко сходился с разнообразнейшими людьми, а быстрее и естественнее всего - в конкретном деле, в работе. Его интерес ко всему, связанному с фарфором, не мог не подкупить. Его засыпали советами, он получил нерасписанный фарфоровый сервиз формы «Наркомпрос» С.В.Чехонина, чтобы сделать эскиз росписи. Придумал он интересно: фигуры зверей на белом фарфоре, как на снегу - цветом, и легкие цепочки следов - серебром, но с исполнением оказалось труднее.
Фарфор требует четкого, доведенного почти до механической чистоты приема, а Чарушин «вообще не терпел культа приемов, он заботился о выразительности собственных своих приемов» (как точно заметил И.И.Ризнич, наблюдавший единоборство Чарушина с технологией). Добавим только: приемов, возникавших как бы само собой, непосредственно в процессе работы, стихийно выражавших его ощущение. Он терпеть не мог всякую предвзятость формы.
Примерно через месяц он принес проект росписи сервиза, выполненный гуашью. Он захотел писать по фарфору сам, но, сообразив, что это не так-то просто, унес свой «первый блин» домой, а через три месяца пришел опять и принес новый вариант, рассчитанный на исполнение не кистью, а через трафарет аэрографом. Трафареты он сел резать сам. Обычный трафарет имеет жесткий контур. Чарушину требовался контур пушистый. Для этого он вывернул края трафарета наружу и достиг желаемого эффекта. Кистью он дорисовал своим зверям глаза, носы, рты и когти, а серебром написал следы на снегу. Сервиз «Следы звериные» пошел в производство, а поскольку он шел серийным тиражом, возможно, что еще где-нибудь, в горках коллекционеров или других собраниях, хранятся чашки и блюдца, чайники и сахарницы с чарушинскими волками, песцами и куницами. Сейчас он по праву украшает экспозиции Русского музея и Ленинградского фарфорового завода имени М. Ломоносова. На этом первый этап работы Чарушина на заводе был закончен и на продолжение его он не рискнул.
После окончания Великой Отечественной войны Чарушин возвращается на Ленинградский фарфоровый завод. На этот раз он пришел на завод как скульптор. Все, что он делал на протяжении пяти лет, - все шло в производство, тиражировалось в фарфоре, расписывалось живописцами завода по его, Чарушина, эскизам. Он автор множества статуэток и декоративных групп, некоторые из них тиражируются, до сих пор. Первые скульптурные опыты были настолько удачны, а работа настолько захватила его, что большинство скульптурных произведений созданных в подсобных целях, приобрели самостоятельное значение.
Первая работа, определившая одно из направлений его творчества «Козленок» выполнена в 1945 году. В доме Чарушина оказался новорожденный козленок - едва стоявший на слабых, подламывающихся ножках, выгибавший спину, пытаясь «собрать» свое тельце - такое яркое и живое воплощение любимого мотива произрастания! Чарушин тотчас же сделал скульптурный этюд, и интерес к скульптуре, видимо, был так силен в нем, что он проработал фигуру более тщательно, чем до сих пор, - может быть, и теряя немного в непосредственности острого впечатления, но приобретая в пластической завершенности. Это уже не быстрый этюд, а законченное произведение, но оно сродни тем двум этюдам, и сам Чарушин остается в нем прежним - все тем же, что и в своих графических работах.

Добавлено (07.06.2008, 20:49)
---------------------------------------------
В том же году он вылепил и большой барельеф «Волк и семеро козлят» — целую картину, очень близкую к сказочным эстампам, которые он тогда делал, и больше всего к эстампу на ту же тему, который он исполнил в двух вариантах. Предполагалось тиражировать его в расписном фаянсе или фарфоре специально для украшения детских садов (к сожалению, эта идея не была осуществлена, и барельеф так и остался в единственном гипсовом экземпляре у самого художника). Этими двумя произведениями 1945 года, в сущности, определились два направления, в которых ему предстояло работать следующие несколько лет: изображения, близкие к натурным, и изображения сказочные или шутливые, в той или иной мере сюжетные, занимательные.
Его работы имели успех, и известность Чарушина-скульптора стала соперничать с известностью Чарушина-графика. Целые партии его зайчат и зайчих - с морковкой, с дудкой, с цветком, пляшущих, а также других нарядных и веселых персонажей не застаивались на прилавках.
Статуэтки Чарушина были очень симпатичны - недаром они и сейчас, не потеряли своей привлекательности. Вкус не изменяет ему нигде, а уж о юморе и изобретательности и говорить не приходится - и в одиночных, наиболее простых фигурках, вроде его любимых «зайцев» и «зайчих», и в сложных композициях, вроде «Сплетни» - с подробной веселой характеристикой многих действующих лиц, от сплетницы-лягушки до ее взволнованных слушателей помельче -маленького лягушонка, мышки и двух мышат. Любопытно, что родословная этих работ длиннее, чем можно было бы предположить.
Первых зайцев Чарушин пробовал лепить в 1942 году, но бросил, потому что не до того было, а сам он считал, что задумал их под влиянием вятских игрушек, и даже называл одну из них — популярную — «Танька с Ванькой». А идея «Сплетни» возникла давно, в детстве, после чтения какой-то немецкой сказки, где фигурировала противная сплетница, напоминавшая ему лягушку. Тогда же, в 1910 году, он сделал рисунок и вернулся к нему почти через сорок лет.
Некоторые скульптурные работы Чарушина обнаруживают еще более непосредственную связь с его книжными рисунками. Парные фигурки «Заяц с трубой» (1945) и «Пляшущая зайчиха» (1948) почти повторяют рисунок на обложке книги «Шутки». Изобретательно придумана и его группа-чернильница перебранка двух медвежат над пеньком (1949). Сюжет этой скульптурной композиции был перенесен им из его графических работ «Шуток». Так и просится сюда детское стихотворение: «Эй, постой, так не годится! Надо с братцем поделиться!». Пенек в композиции оказывается чернильницей, а ложка, брошенная на него, - ручкой крышки. Чернильница предназначалась для маленьких ребят. Однако это не просто воспроизведение графического образа. Это, скорее, результат работы над образом в различных жанрах.
Даже те скульптурные произведения Чарушина, у которых нет прямых аналогий с какими-либо его рисунками, обнаруживают это единство. Такова группа «Сплетня» (1948). Ее, безусловно, можно отнести к рисункам из книги «Шутки»: по теме, по характеру сюжета, по композиции, по построению образов, наконец, по ласково-иронической авторской интонации. Сопоставление скульптурных и графических работ, не случайно.

Добавлено (07.06.2008, 20:50)
---------------------------------------------
Конечно, «сказочными» этих персонажей можно называть только условно. Ситуаций и образов, пришедших из сказок и воплощенных в некие фарфоровые иллюстрации, у него как раз очень мало. Все остальные - это столь полюбившиеся Чарушину шутливые импровизации на темы некоей сказочной звериной жизни. Такова, например, история статуэтки «Олененок» (1948). Художник давно присматривался к этому изящное животному, изучая натуру, делал зарисовки в зоологическом саду. В результате появились иллюстрации к рассказу «Олешки» (1931). Статуэтка в значительной мере перекликается с этими рисунками и с известным эстампом «Олешек». В нем Чарушин переосмысливает пластическую выразительность, найденную им в графическом изображении. Он вновь подчеркивает и усиливает черты младенческой беспомощности, наивности и робости олененка. Его большая голова склонена набок, широко раскрыты большие глаза. Весь он какой-то удивительно теплый, этот «лупоглазый, глупый олешек». Шкура «ребячья» желтая, в белых пятнах, как это бывает только у новорожденных оленят.
Скульптурная композиция «У лукоморья» (1949) только по названию кажется иллюстрацией к произведениям Пушкина, а на самом деле это тоже шутка: Кот ученый, действительно на цепи и действительно рассказывает сказки, но не Пушкину или какому-нибудь воображаемому слушателю, а собравшемуся вокруг него разнообразному зверью.
Шутливо-сказочная интонация делает статуэтки более занимательными. Их можно рассматривать, находя в них что-то остроумное, новое, интересное. Сказочная тема допускает более декоративную трактовку изображаемого объекта. Образы не сказочные, не отмеченные поэтическим вымыслом и шутливой фантастичностью, у Чарушина-скульптора редки («Кролик», «Куничка»). Но и они не воспроизводят зверей и птиц пассивно точно. Каждому своему герою Чарушин дает выразительную характеристику, порой более яркую, нежели в графических работах. Скульптор выделяет характерные черты и намеренно подчеркивает их. Примером такого реалистически заостренного образа может служить «Куничка».
Великолепно вылеплена спина куничкн - упруго изогнутая, сильная. Резкий поворот маленькой головки, уши торчком характеризуют ее настороженность. Она словно что-то увидела, напряглась, готовая прыгнуть. Крохотным «Кроликом» (1950) Чарушина восхищался не кто иной, как замечательный скульптор Вера Мухина.
Большинство скульптурных работ Чарушина раскрашено очень декоративно и несложно по оттенкам. Художник постоянно исполняет цветные эскизы для росписи, но, к сожалению, живописцы далеко не всегда точны в исполнении его требований. Положительным примером в этом отношении является роспись «Медведицы с колыбелью», позволяющая нам правильно оценить колористический замысел Чарушина. Не покрывая полностью краской фарфор, художник только подчеркнул коричневато-черным цветом нос и уши медведицы, черным цветом выделил колыбель. Красноватое одеяльце с узором покрывает маленьких медвежат.
Некоторые скульптурные произведения Чарушина имеют не только декоративное, но и утилитарное значение. Правда, их немного. Таковы чернильницы «Медвежата» (1949), «Гнездо» (1950), «Гриб» (1950). Художник находит остроумные композиционные решения, сочетая декоративность и выразительность с утилитарностью.
Одновременно с занятиями скульптурой Чарушин в послевоенные годы продолжает работу и в графике, в первую очередь — в книжной иллюстрации. Если до войны его обращение к сказочной теме носило эпизодический характер, то теперь он охотно берется за иллюстрирование сказок. В 1946 году Чарушину присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Вначале 50-х годов Чарушин прекратил свое сотрудничество с фарфоровым заводом полностью переключившись на занятие книжной графикой.


Собираю анималистику
 
Для коллекционеров настоящего Советского фарфора и стекла! » ПЕРСОНАЛИИ (Советский фарфор, керамика, фаянс ит.д.) » СКУЛЬПТОРЫ » Чарушин Евгений Иванович (Писатель, художник, скульптор)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:


Collection

Участник конкурса Золотой сайт Клуб Нумизмат | TOP 100 Каталог популярных сайтов Россия Топ 100 - Russian Top 100
Copyright ussr-farfor © 2024